Я закашлялась, но всё-таки вошла, пробилась сквозь густую толпу мужчин и парней – они с восторгом разглядывали новые модели плугов и молотилок. Но больше всего народу оказалось в самом дальнем углу. Пробираясь туда, бросая «простите» налево и направо, я наткнулась на Гарри, который помогал Ферн Спитти выбраться из палатки.

– Гарри! Дедушку не видел?

– Там он, целый день стоит как приклеенный.

– А что там?

– Авто-мобиль!

Ферн и я помахали друг другу – привет, пока. Надо же, Гарри взял её под ручку.

Яблоку негде упасть. У меня ушло пять минут, чтобы протолкаться в дальний угол, и я чуть не задохнулась от дыма – столько тут было сигар и трубок. Хорошо, что я ниже их, на моём уровне воздух почище. Над головами плавают клубы дыма, так что верха палатки не видно. Наконец мне удалось подобраться поближе, и вот у меня перед глазами предстало сияющее, невиданное чудо – повозка без лошади.

Как его описать? Воплощённая скорость, каждая поверхность будто овеяна ветром. Сверкающие медные части, грациозно изогнутое крыло, чёрное сидение из плетёной кожи. А на нём – мой собственный дедушка, пялится на руль как загипнотизированный. Рядом высокий мужчина, он что-то кричит дедушке в ухо и показывает на разные рычажки. Оказалось, это владелец машины. Дедушка уже успел предложить за автомобиль кучу наличных – в два раза больше его стоимости, в три раза, в пять. Владелец отказался наотрез. Вылез из машины и заявил:

– Прошу прощения! Она не продаётся.

Я подобралась поближе, потянула дедушку за рукав пальто.

Дед заметил меня, сказал что-то владельцу, уж не знаю что. Наверно, что я с ним. Владелец поднял меня в воздух и усадил рядом с дедушкой. Всем понравилось, толпа разразилась довольными криками, шум стоял уже совершенно невыносимый. Оглушённая и парализованная, я думала только о том, что ноги сразу прилипли к кожаному сидению и надо одёрнуть платье. Но тут меня выдернули из машины, и я снова оказалась на земле. Дедушка выбрался с другой стороны, и по кивку владельца ещё два счастливчика залезли в машину. Понятно, что никто не надеялся проехаться в этой штуке. Посидеть в автомобиле, поглядеть на него, потрогать своими руками – уже счастье.

Дедушка взял меня за руку, и мы стали пробираться к выходу. От шума, дыма и обилия людей я чуть не потеряла сознание. Отлично, наконец узнаю, как это – упасть в обморок. Но падать было некуда, так плотно стояли люди. Упасть в обморок стоя! И когда уже больше не было сил терпеть, мы пробились наружу, на свежий воздух.

– Дедушка, вы хотели купить машину?

– Он наотрез отказался продавать, и я его не виню. Надо вернуться домой поскорее, я должен написать…нет, позвонить на фабрику Дьюри в Массачусетсе и заказать такую же. Двигатель внутреннего сгорания! Ты только представь себе! Четыре лошадиные силы.

– Мне что-то нехорошо. Вы идите. А я отдохну.

– Ты вся красная. Что с тобой?

– Это от дыма. Сейчас пройдёт, – еле слышно пробормотала я, и тут всё вокруг почернело, и я рухнула на землю.

Ну вот, потеряла сознание. Мне всегда было интересно, как это бывает. В книгах героини теряют сознание, оседая на удачно подвернувшуюся мягкую кушетку или на заботливо подставленные руки возлюбленного. В книгах героини всегда такие субтильные и лежат на кушетке в изящной позе. Им суют под нос красивый флакон с нюхательными солями, и они тут же приходят в сознание.

Я же свалилась как подрубленная; мне ещё повезло, что приземлилась на траву и не разбила голову. И в чувство меня привели не нюхательные соли, а полведра холодной воды. Я открыла глаза и взглянула на небо. Вокруг кольцо лиц. Небо такое голубое. И маленькое облачко, словно клочок кроличьего пуха. И вся моя семья глядит на меня. Интересно, который из идиотов-братьев вылил на меня воду?

– Малыш, малыш, ты меня слышишь? – голос Гарри будто издалека.

Я узнала его лицо, оно почему-то качалось.

– Конечно, слышу, Гарри, – просипела я.

Рядом с братом стоит Ферн. Она тоже качается из стороны в сторону, и её огромная шляпа загораживает полгоризонта. Я её раз десять видела, но почему-то пробормотала:

– Очень рада с вами познакомиться.

И тут кто-то обрушил на меня оставшуюся воду.

Довольно уже! Я привстала, отряхнулась как собака. Оглядела собравшихся. Дедушка держит меня за руку, проверяет пульс.

– Кэлпурния, к какому отряду относятся пауки, обычно называемые сенокосцами?

– Opiliones.

Что они ко мне пристают?

– Отлично, она уже пришла в себя.

– Перестаньте меня поливать! – потребовала я.

Рядом с дедушкой стоят Тревис и Сэм Хьюстон. Ведра не видно. Наверно, у одного из братцев за спиной. Тут поднялась буча – все бросились поднимать меня с земли, поить лимонадом, усаживать в одолженную у кого-то двуколку. До дома совсем близко, но вдруг я не дойду.

Маму с папой так и не нашли, и домой меня повёз Гарри. Ферн увязалась за нами.

Свежий ветер быстренько привёл меня в чувство. Сначала было приятно, что все мною занимаются, но стоило прийти в себя, как мне это надоело.

Дома нас встретила Виола, глянула на меня и сразу завопила:

– Боже ты мой, мистер Гарри, что случилось?

Всё уже в порядке, не надо так, мы же с гостьей.

– Всё нормально, Виола, – я была полна собственного достоинства. – Сомлела, вот и всё. Ты не волнуйся, пожалуйста.

– Всё уже прошло, – объяснил Гарри. – В палатке было жарко и накурено. Пожалуйста, присядьте, мисс Спитти. Чашечку чая? Холодного лимонада?

Мисс Спитти с восторгом согласилась выпить чаю, и Виола отправилась на кухню. Мы с Ферн уселись в гостиной. Я оглядела её с ног до головы. Не похожа на хищницу, не то что Минерва Гудекер. Рыжеватая блондинка, цвет немодный, но мне нравится. Личико бледно-розовое, глазки голубые, бледненькая и субтильная, но черты лица подвижные и взгляд оживлённый, так что скучной преснятиной её не назовёшь. Куда лучше мерзкой мисс Гудекер. Может быть, придётся всё-таки одобрить выбор брата. То-то все обрадуются.

Она улыбнулась. Я улыбнулась в ответ. На камине тикали часы.

Вошла Виола. На подносе – парадный сервиз. Глянула на меня.

– Мисс Кэлли.

– Что?

– Может, тебе лучше прилечь? После обморока-то.

– Всё давно прошло.

– Сдаётся мне, что лучше прилечь.

– Я чаю хочу.

– Лучше. Прилечь. Прямо сейчас.

– А?а-а?а.

– А чай я принесу тебе в комнату.

Снова я никому не нужна. Но, с другой стороны, полежать с «Островом сокровищ» и холодным компрессом не так уж плохо. Я вышла из гостиной под звон посуды и стук чайных ложечек. Сан-Хуана принесла кувшин холодной воды и полотенце. Виола пришла попозже. На подносе – чашка из сервиза попроще, но всё равно из парадного – словно прощения попросила за то, что выставила меня из гостиной.

– Ты поосторожнее. Если разобьёшь…

– Знаю, знаю.

Виола поставила поднос, поглядела на розетку на комоде.

– Ты получила приз? Как это так?

– Сама догадайся, – угрюмо пробормотала я.

– Судьи все были слепые?

– Очень смешно.

– Понятно, всего три и было, да?

– Угу.

– Ну, об этом никому не обязательно докладывать. И смотри у меня, разобьёшь чего…

Она закрыла за собой дверь. Я любовалась на розовые с золотом узоры полупрозрачного фарфора и наслаждалась прелестями цивилизации. Потягивала чай и прекрасно проводила время в компании пиратов, попугаев и солёного моря.

Глава 24

У Гарри снова любовь

Рыбий жир. Угрюмый призрак столовой ложки с отвратительной жидкостью возник у меня перед глазами – через пару часов я услышала стук колёс фургона. Это вернулись с ярмарки папа, мама и младшие братья. Если мама решит, что я упала в обморок, потому что заболела, от рыбьего жира не отвертеться. Гарри потом рассказал, что они с Ферн вернулись на ярмарку и он всё доложил маме, напирая на жару и клубы дыма – только так можно было избавить меня от маминого излюбленного лекарства. Похоже, он её убедил. Я сбежала вниз, чтобы встретить их на крыльце, и теперь стояла там, сияющая и бодрая, с наградой на груди, истинное воплощение здоровья и веселья.